Дубль. ЗЭ. Глава 60. Лихолесье

[Gannel]

Гэндальф мог бы оставить спутников и раньше, для него было бы даже удобнее сразу отправиться южнее, но волшебник желал убедиться, что гномы достигли тропы и ступили на нее в безопасности.

Ну и еще хотел проверить, насколько сильно захватили бывший Зеленый Лес темные твари, сколь много может еще контролировать Трандуил из всех своих бывших владений – надо же понимать, насколько силен их Враг, а значит, как скоро готов показать себя. Долгое время он прятался, его слуги укрывались в норах, не смели нападать на путников, но вот все чаще они начали показывать себя, это говорит само за себя, тем более будет очевидно, если он распространил свое влияние на лес.

На третий день они добрались до опушки леса, туда, где начиналась эльфийская тропа, и Митрандир почти немедленно получил еще одно подтверждение всему тому, что ему говорили Радагаст и Беорн, тому, о чем он догадывался после Могильников… В чем он был полностью уверен к этому дню – лес был подвержен темной силе, постепенно здесь все захватывало зло, скоро оно станет сильнее любых чар.

- Эльфийские врата, - пробормотал маг, делая несколько шагов по тропе и внимательно оглядываясь по сторонам, вглядываясь в каждый возможный знак, каждое дерево, чтобы понять, насколько эта дорога может быть уже подвержена злым чарам. – Здесь начинается путь через Лихолесье…

- Орков не видать, - Двалин, как и другие гномы, был занят иными заботами, то есть попросту тем, насколько много рядом врагов, в этом он видел единственную опасность. – Удача нам благоволит.

Но волшебник все же ненадолго отвлекся, правда, не в поисках возможных врагов, в отличие от подгорного люда.

- Отпустите пони! – велел он, заметив при этом вдали огромного медведя (все-таки Беорн охраняет своих животных, хотя вроде бы и доверял слову мага). – Пусть возвращаются к хозяину!

В отряде никто не посмел возразить, правда, во многом они бы сделали это и без приказа, по дороге дальше им было сложно проехать верхом, потому путники немедленно принялись отвязывать поклажу – дальше ее предстояло нести на себе. Ну после леса уже и не понадобится искать животных, останется не очень далеко идти.

Во всем этом не участвовал только хоббит, слишком занятый тем, что он увидел – а он приблизился к эльфийской тропе, наверное, надеясь отыскать тут что-то особенное, чары Дивного народа, как в Ривенделле.

- Этому лесу явно плохо – как будто его поразила болезнь, - заметил он, поглядывая на деревья со страхом. – А в обход никак нельзя?

Маг только вздохнул – опять вот разговоры об обходе! И как каждому объяснить, что эта часть, этот участок дороги, эта местность на долгие мили во все стороны отсюда, напротив, самая безопасная, тут им не придется прорубаться через десятки, а то и сотни врагов, тут им не угрожают пауки и иные опасные твари. Это тот единственный пока путь, который, возможно, тоже уже не полностью безопасен, но которому можно довериться.

- Если только еще двести миль на север, - привычно и коротко отозвался Гэндальф, - или вдвое больше на юг.

Сам он при этом прошел еще глубже в лес – и увидел все: не просто искореженные стволы деревьев, но черноту и злобу, что коснулась их, а в одном месте остался даже отпечаток… очень хотелось бы думать, что не Саурона! Однако Митрандир более не тешил себя красивым обманом, он может сколько угодно твердить себе, что это Некромант и какой-то человеческий колдун, но иной силы, способной на такое, просто не существует.

Больше ему тут было нечего делать, тем более, кто-то из гномов принялся было снимать его поклажу – ведь никому больше в отряде он не сообщал о своих намерениях покинуть их. Пожалуй, не очень разумно, проще было всех предупредить заранее, это избавило бы его от выслушивания лишних жалоб и страданий, но Серый волшебник не привык перед кем-либо отчитываться и ни с кем не советовался, ныне он сделал все, что собирался осуществить, тут и ему пора было отправляться в Дол-Гулдур.

- Оставь мою лошадь! – велел Гэндальф. – Она мне нужна.

Это заявление немедленно вызвало удивленно-возмущенные крики в отряде, только Дубощит мрачно скривился, но промолчал, и Аврора задумчиво нахмурилась, но изумленной она не выглядела – помнила их беседу у Беорна, правда, ей не нравилось решение мага, но при этом она вроде как и одобряла его.

- Ты что, бросаешь нас? – осмелился подойти к нему, когда маг собирался сесть в седло, хоббит.

- Я остался бы, если б мог, - только и ответил Митрандир, но не спешил уехать, смотрел на полурослика, замечая в том столь много отличного от того, который так недавно отправился в поход. И не удержался, произнес это вслух: – Ты изменился, Бильбо Бэггинс. Ты уже не тот хоббит, что уходил из Шира.

Почему-то при этих словах полурослик смутился, принялся как-то топтаться на месте, будто бы и вправду что-то пряча, притом не понять: это какие-то мысли внутри него или что-то реальное...

Неужели не показалось? После гоблинских пещер хоббит странно вел себя, он точно не хотел говорить о том, как оттуда выбрался, но Гэндальф не придал этому значения, решив, что мистеру Бэггинсу пришлось кого-то убить, чтобы прорваться, а лишение жизни всегда проходит тяжело, даже если ты убиваешь гоблина, и посчитал необходимым прервать вопросы гномов, чтобы избежать возможных насмешек – воинам непросто понять, как мужчина и «взломщик» не сражался в своей жизни*.

Но почему он нервничает сейчас? Считает чем-то постыдным свое изменение? Для почтенного хоббита, конечно, жестокость – не самая приятная черта, однако же полурослики вовсе не такие миролюбивые, как может показаться на первый взгляд, свои земли они способны отстаивать всеми способами. Ну а в таком отряде, идущем к дракону, слова Гэндальфа были все-таки скорее комплиментом.

- Я собирался рассказать тебе, - принялся тем временем бормотать Бильбо, немало удивив этим собеседника, который не ожидал, что разговор примет такой оборот. – Я... кое-что нашел в гоблинских пещерах… Я…

- Что нашел? – поторопил его маг, подождал пару мгновений и повторил: – Что же ты нашел?

Наверное, зря. Волшебник желал поскорее отправиться к Дол-Гулдуру, поэтому не думал о состоянии собеседника, ему казалось, что если подтолкнуть хоббита, тот скорее сможет облечь в слова свои мысли. Да и вообще то, что предстояло Гэндальфу, было слишком важным, где тут тратить время на задушевные беседы? Ему казалось, что полурослик просто чего-то стесняется, а под давлением он все сразу выложит.

- Свою храбрость, - вместо этого замкнулся Бильбо.

Стоило бы еще задержаться, что-то было странное во всем этом, ведь ему точно нечего было стыдиться, скорее это походило на попытку что-то скрыть (однако зачем это все хоббиту и зачем он тогда об этом сам заговорил?), но Митрандир все больше торопился, его волновало зло этого леса, с мелкими заботами мистера Бэггинса, казалось, можно разобраться после, и в итоге волшебник ограничился только тем, что попытался приободрить хоббита короткой и простой фразой:

- Хорошо. Это очень хорошо. Пригодится! – вроде бы довольно, чтобы Бильбо понимал, что маг полностью одобряет все его действия

После Гэндальф наконец вскочил в седло.

- Я буду ждать вас на отроге у склонов Эребора, - произнес он, надеясь, что Торин услышит искренность в этих словах и не будет ожидать предательства, маг совсем не посылал гномов самих воевать с огромным драконом. – Не потеряйте ключ с картой. И не заходите внутрь горы без меня!

- Гэндальф! – вмешалась Аврора как-то очень встревоженно, кажется, в таком состоянии она была только в тот вечер, когда собиралась уйти в свой мир. – Если ты направишься в Дол-Гулдур, то попадешь в ловушку!

Ему бы снова задержаться и обсудить, но…

- Я знаю, - кивнул волшебник. – Мы говорили об этом, я принял меры, поверь, я все хорошо спланировал.

- Но все возвращается, - начала опять девушка. – Если никто из этого мира не может менять ничего, то и ты не сможешь! В той истории все пошло не так… тоже по этой причине, тебе лучше…

- Я уверен в решении! – прервал ее маг, не давая высказать опасения – Дубощиту не понравится, если при всем отряде скажут, что их может ждать неудача из-за решения мага уехать.

Кажется, она поняла, потому что поймала хмурый взгляд Подгорного короля и промолчала. А Гэндальф перешел к напоминаниям о том, что было по-настоящему важно, даже если это обсуждали ранее, волшебник не был уверен, что все в отряде это услышали до того, он не беседовал с каждым участником похода, а для верности лучше предупредить каждого, чтобы хоть кто-то что-то запомнил:

- Этот лес уже не назовешь Великой Пущей как раньше. В лесу есть ручей, на который наложены темные чары – не прикасайтесь к воде. Перейдите ручей по каменному мосту. Даже воздух в этом лесу пропитан дурманом. Он постарается проникнуть в ваш разум и сбить вас с пути!

- Сбить нас с пути? Каким образом? – еще больше перепугался Бильбо (определенно не смелость отыскавший в гоблинских пещерах).

- Не сходите с тропы ни на шаг, а иначе вы больше ее не найдете! – Гэндальф уже пришпорил лошадь, потому прокричал только самое важное на прощание, не вдаваясь в детали. – Что бы ни случилось, не сходите с тропы!

Они справятся, напомнил он себе, с ними «провидица», которая помнит все события этой истории.

Comments

[Gannel]

***

Поначалу Аврора не очень поняла, чем лес отличается от нормального. Ну стволы многих деревьев были искривлены, ну кроны очень плотные, но ведь это же не лесопарк ее мира с ровными дорожками и удобными лавочками: любые растения тянутся к свету, когда его мало, они изгибаются, как могут.

Примерно метров через пятьсот дороги, когда опушка осталась позади, девушка поняла, чего ей не хватает – воздуха. Здесь была тень, поэтому солнце не припекало (и не грозило ожогами, так что можно было перестать теперь наносить вечерами разные кремы), хотя его свет еще пробивался через кроны, но не было и ветра, который обычно колышет деревья, заставляет дышать полной грудью и радоваться этой прохладе в тени, это скорее было похоже на то, как если бы они зашли под крышу непроветриваемого помещения, вроде старинных домов-землянок.

Гномы держались лучше, пока, кажется, они не ощущали нехватки кислорода, конечно, им наверняка привычно получать меньше воздуха в шахтах, Аврора же, понимая, что может впасть в уныние и начать панически гадать, когда начнет задыхаться и хотеть больше воды, запасы которой ограничены…

Вот паника уже и начала подступать! В этих местах им грозят не только пауки и плен у эльфов, но невозможность нормально дышать, недостаток воды, голод – это может быть куда страшнее любого врага, в него не вонзить меч.

Чтобы не поддаться этим мыслям, девушка решила, что будет занята языками, у нее ведь теперь есть кхуздул. А еще она обещала Дори поговорить с Ори, почему бы и вправду не узнать его получше. И – главное – надо хорошо обдумать план будущего сражения, вспомнить все детали Битвы Пяти Воинств и попробовать найти решение (она, правда, не была уверена, что получится его обсудить с Балином и Двалином, хорошо помня, что здесь им придется всем всегда находиться рядом друг с другом, однако для начала их нужно хотя бы придумать, вспомнить все мелочи, которые могут помочь).

К Ори она подсела на первом же привале, посчитав, что разговоры о своем мире ей лучше вести сейчас, пока воспоминания о нем не наводят на девушку тоску, пока все тяготы пути не обрушились на нее и не заставили думать, что она выбрала неверную дорогу, возможно, вскоре ей понадобятся все силы, чтобы просто находиться в хорошем настроении.

Впрочем, сказать, что подсела, было бы не очень верно: с момента, как путники ступили на тропу, они и вправду держались рядом, дорога была не очень широкой, а видимость при этом плохой, никто не желал отставать, потому и на привале все сидели поблизости друг от друга. Так и выходило, что ее слушали все, кто хотел прислушаться (иными словами, кажется, все, так как тут на привале больше и нечего было делать), но Аврора не пыталась ничего скрыть, просто описывала то, о чем расспрашивал гном.

Как они передвигаются, если не ездят верхом, всегда на повозках? У них все делают механизмы? А как они могут готовить еду или что-то мыть? И истории тоже сам механизм придумывает и пишет? Вот как и картинки делает и музыку играет? Эти механизмы могут делать все, могут засевать поля и бурить шахты? А что же делают простые рудокопы, простые землепашцы – у них нет работы?

С последним вопросом было проще всего: когда-то в ее мире тоже копали землю лопатой, а камень кололи киркой, иногда это приходится делать и сейчас, но это не значит, что простые рудокопы и землепашцы остались без работы, но они теперь управляют теми машинами, которые трудятся за них.

А вот тема механизмов оказалась наиболее интересна гномам, но, к сожалению, Аврора могла рассказать об этом очень мало, то есть описать она могла что угодно, она уже до этого пыталась, передавая образ своего мира, ныне у нее было достаточно лексики, но разъяснить, как все это работает, не получалось – не хватало собственных знаний или знаний у собеседников. Ну расскажет она про топливо, даже кое-как расскажет про двигатель – ее все равно не могли понять, не имея базовых знаний в физике, а лично зарисовать все детали того или иного механизма она не могла, не умела.

Правда, пока гномы особо и не настаивали на подробностях, кажется, для них это было интересно умозрительно, им нравилось воображать, как это выглядит, а может быть, еще и придумывать самим, как можно такое создать, им достаточно было общих описаний, деталей внешнего вида, а не устройства.

По этой причине разговор о ее мире продолжился и на вечернем привале – будто сказка на ночь. Здесь пока не было проклятущих насекомых, о которых говорилось в книге, кое-как девушка привыкла к малому количеству воздуха, а темнота для ночи была естественной, это не то же, что мрачный день, так что вечер проходил неплохо, Аврора пока не тосковала о доме, а ее спутникам были интересны любые детали (а может, это и вправду для них было чем-то вроде сказки), все это помогало отвлечься, тем более, что тренироваться с оружием тут было неудобно – тропа была не очень широкой, с нее боялись сойти, да и привлекать внимание громким шумом от звона оружия никто не хотел, потому ничего не оставалось, не считая простых разговоров.

На язык у девушки ушло тоже не очень много времени: костер разложили небольшой, света от него было мало, поэтому Аврора только немного поупражнялась в письме, дышать по-прежнему было трудно, отчего больше тянуло спать.

[Gannel]

Маленький сюрприз ожидал ее утром: разбудил ее Кили, но поздоровался он при этом… на кхуздуле! И лукаво подмигнул – все выводы подтвердились, гномы позволяли ей учить и этот язык тоже. То есть не просто не были против, не просто не мешали, но готовы были ей в этом помочь! Девушка весело ответила ему тем же и отправилась умываться в весьма приподнятом настроении.

Впрочем, умываться – громкое название, поскольку с реками тут было плохо, кое-какие тонкие ручьи порой встречались, ими пока и пользовались, чтобы утолить жажду и освежиться, но все-таки источников было очень мало и путники особенно не рисковали, памятуя о черной реке (в этих ручейках вода была чистой, скорее всего, начало они брали где-то еще – не вся же вода тут отравлена, какую-то эльфы, живущие здесь, пьют, но все-таки было боязно напиваться этой водой, может, у эльфов есть источники, ближе к их замку, помнится, к замку Трандуила проходила какая-то иная река, но надежду придавало то, что совсем без воды деревья тут бы полностью засохли). Пока вроде бы вреда эта влага не приносила, но более, чем необходимо, никто не трогал эту воду.

Аврора проявила некоторую предусмотрительность, притом дважды за довольно короткий промежуток времени.

Первый раз, когда не выкинула упаковку из-под влажных салфеток (сделала она тогда это, правда, по причине того, что очень не хотела засорять природу Средиземья, а не потому что считала, что ей это может пригодиться).

Второй раз, уже целенаправленно, девушка успела задуматься о том, что ее ждет в лесу прямо перед ним. Гномы набирали в дорогу воду, путница последовала их примеру, но также создала подобие новых влажных салфеток, к счастью, у нее в аптечке был небольшой флакон перекиси водорода, а у эльфов она взяла немного растительного масла – нужно же было чем-то, кроме воды, пропитать ткань, но чтобы после она не сразу высохла. Этим она теперь и протирала тело, насколько возможно, не имея возможности мыться, а также руки, чтобы менять линзы.

Гигиену на этом отрезке пути Аврора никак не назвала бы высокой, но никакой иной у нее тут не было, сходить с дороги она не могла, далеко уходить от отряда не рисковала – все это тоже не облегчало ее задачу, но, помня, что теперь это выбрала она сама, девушка и не думала жаловаться, напоминая себе, что пока все было не так и плохо, как будет в будущем, тут хотя бы порой еще встречаются источники.

На второй вечер путница получила немного больше времени, поскольку отряд встал лагерем раньше – не только ей и хоббиту, но и всем гномам становилось сложно идти по этому лесу, дышать было трудно уже и им тоже, света было все меньше, хотя пока день от ночи они отличали. Что же будет дальше?

Отбросив эти неуместные тяжелые мысли, Аврора какое-то время учила язык (благо, ей снова помогали те, кто оказывался рядом), однако, кажется, размышления о невеселом будущем крепко засели в ее голове, потому что когда Бомбур принялся всем раздавать ужин, девушка вытащила из своих запасов мед, которым ее угостил Беорн – и вместе с лакомством даже обычный хлеб показался невероятно вкусным, что немного подбодрило и саму путницу, и всех в отряде.

Третий день ничего утешительного не принес, скорее, напротив: идти еще были силы, отряд верил в лучшее, но полное отсутствие ветра угнетало, дышать было тяжело, солнечный свет сюда почти не проникал, только кое-где мелькал высоко в кронах, можно разобрать, если задрать голову (ну, хотелось бы верить, что это было и вправду так, добавления галлюцинаций в набор путешественника было бы чересчур).

Аврора, помимо прочих тягот этого похода, заполучила своих ярких гостей, что являются регулярно, отчего и настроение упало, и проблем с гигиеной добавилось, потому что теперь никаких ручейков, даже нескольких капель где-нибудь на дереве, не встречалось – вода была отныне только та, что взяли с собой.

В итоге за следующие три дня** девушка израсходовала все свои самодельные салфетки и еще радовалась, что хотя бы на это ей не приходится тратить влагу из фляги, потому что давить в себе жажду было тоже совсем непросто, ведь в этой атмосфере рука будто сама тянулась сделать глоток. За это же время закончились сладости, которыми снабдил их Беорн, питание стало скудным – когда собирались в путь, разумеется, набирали наиболее сытные продукты, а не вкусные, это Аврора уступила дару оборотня.

Пришло время экономить на всем.

Настроение не могли поднять даже извечные балагуры, такие как парни и Бофур – у них самих было мрачно на душе, все были сосредоточены только на том, чтобы не упустить проклятущую дорогу, которая временами становилась очень узкой и в тени деревьев ее можно было не заметить, а о том, что после этого может быть, даже думать не хотелось, особенно зная, что притаилось вне дороги.

Чтобы кое-как отвлечься, Аврора пыталась считать дни, для чего уточнила у Бильбо, какое ныне число. Оказалось, уже пришел август, если хоббит сам не сбился со счета, наверное, так и есть, ведь там, до леса, был июльский зной… Но это было там, когда они наслаждались отдыхом у Беорна, а здесь, под этой сенью кривых деревьев, куда уже почти не проникал свет и едва хватало воздуха, время останавливалось, почти невозможно было понять и время суток, не то что время года.

Второй попыткой отвлечься были все те же языки, но писать больше возможности не было – не хватало света, а упражняться в речи не получалось – гномы перекидывались короткими фразами и только, на большее ни у кого не было настроения.

Чтобы совсем не свихнуться, Аврора выпросила Кили научить ее какой-нибудь простой песенке на кхуздуле, совсем простой, детской, и теперь старательно проговаривала ее в голове, стараясь сосредоточиться на произношении. Она, правда, уже забыла значение половины слов в куплете, но это было и неважно, девушка таким образом пыталась задать ритм движению, это было что-то вроде считалочки, занимало мысли, не пуская в них ничего другого, не давая места страхам.

Ближе к вечеру этого дня добавилась еще одна неприятность – появилась паутина по краям дороги, несколько раз отряд замечал черных белок… Да и солнце, если признаться, больше не было видно, даже если задрать голову вверх, свет больше не мелькал хотя бы где-то в высоте между листьев крон.

Иными словами, приходилось признать: они вошли в самую гущу Лихолесья, где начинали властвовать создания, служащие Тьме, что редко бывали ближе к окраине леса, но были хозяевами тут…

Стоило им расположиться на ночь и разложить костер, как появились и другие существа из книги, то есть на свет начали слетаться гигантские мотыльки, а в темноте засветились разноцветные глаза (и Аврора очень хотела бы думать, что среди них нет паучьих, но, увы, знание канона подсказывало, что наверняка есть, они заметили добычу, и лишь магия этой дороги спасало путников от нападения).

[Gannel]

Говорят, что больше всего люди боятся неизвестности: то, что скрыто от взгляда, пугает сильнее, чем ясно видимая опасность. Возможно, это и так, но на данный момент от знания того, что они являются чем-то вроде куска мяса в лавке, который оценивают и обдумывают, как лучше его пожрать, становилось дурно.

Гномы тоже не были в восторге от происходящего, а потому костер был почти полностью затушен, кое-как тлеющие угли больше не привлекали сюда насекомых, правда, взгляды в темноте оставались…

Они не должны потерять дорогу, уж точно не до того, как пересекут черную реку – так было в книге. Но, увы, они же не внутри той истории, все события до того позволяли думать, что случиться может что угодно, и совсем не обязательно все должно сложиться лучше, чем было в сравнении с тем, что было известно девушке.

Аврора закусила губу, борясь с желанием немедленно лечь поближе… к кому-то наиболее надежному, как Торин, спрятаться возле кого-то, с кем не страшны ни гигантские пауки, ни иные чудовища.

* Возможно, причина в чем-то другом, фильм нам не потрудился объяснить. Очевидно из канона, что о кольце Гэндальф не знал (ну точнее, по книге он знал о нем, но не знал, что конкретно из себя представляет это кольцо), поэтому остается додумывать, отчего он помог Бильбо и «отмазал» его от всех разговоров.
** Просто оговорюсь для поклонников кинона: Лихолесье за три дня пересечь можно разве что верхом, хорошо погоняя лошадь.