В любом случае, Аврора была очень рада, она ощутила облегчение, отметив, насколько спокойно отнеслись к ее словам близнецы – хотя бы эта проблема решена. Оставалось найти какие-то слова для Дубощита, девушка надеялась (самую малость), что этот разговор ей поможет, кто-то из принцев подскажет, как можно убедить Подгорного короля в хоть какой-то ее пользе…
Все внезапно решил сам Торин – оказалось, что он не спал, прекрасно все слыша (хорошо, она не проговорилась о возможной его и его племянников смерти, было бы совсем ужасно такое сообщить вот так «невзначай».
- Если ты хочешь, - вдруг объявил гном, присоединяясь к ним, - то можешь идти. Раз ты считаешь, что это может помочь нам, я не буду против.
- О… и я… не буду… мешать? – пробормотала Аврора.
- Возможно, будешь, - странно легко и чуточку насмешливо согласился Дубощит, - но твои слова о возвращении истории мне кажутся разумными, так что это скорее тебе стоит задуматься, готова ли ты так собой рисковать? Конечно, мы сделаем все, чтобы ты была защищена, но ты лучше меня понимаешь, что в том возможном будущем невозможно все заранее предсказать.
- А ты думаешь, я сказала бы, что хочу пойти с вами, если бы не решила все? Я очень надеюсь, что не буду никому мешать, я… постараюсь научиться, чему смогу. Я все осознаю и готова попытаться.
- Что ж, это очень смело, - уже серьезно проговорил гном. – И я ценю твою храбрость, тем более, что ты ничем не обязана нам.
- Во многом – обязана, - возразила Аврора. – Ни ты, ни кто-то другой в отряде не должны были помогать мне в походе, не вы меня вытащили сюда, но ты и Фили с Кили всегда были рядом…
- Почему это не должны? – прервал ее Торин.
- Видимо, в мире нашей провидицы все устроено именно так, - вставил Элладан. – Или лишь она себя считает всем обязанной?
- И вовсе не всем! – возмутилась Аврора.
Легкое подтрунивание в словах эльфа она не услышала, зато «услышала» в этом простом вопросе намек на то, что она принадлежит к классу прислуги, что она стоит ниже их и ей привычно угождать тем, кто выше – и оскорбилась. Нет, не потому что ей хотелось бы мыслить о себе, как о равной принцам и королям, а потому что она себя такой видела: она жила, никому не кланяясь, зная, что другие люди отличаются разве что большим состоянием – вот и вся иерархия ее мира. Мысль о том, что кто-то сам по себе, по рождению стоит выше другого, была понятна, но не близка «провидице», это было чуждо всему тому воспитанию и той среде, в которой она раньше жила.
- Я не хотел тебя обидеть, - растерялся от такого напора Элладан. – Прости, если сказал не то… это было… мило… Ну, твое желание всем помочь.
Пришел черед Авроры смутиться – надо же было сразу о плохом подумать! Опять она странно обо всех думает, хотя сама же себе говорит, что они всегда были с ней уважительны, как с равной!
- Я хотела сказать, - слабо улыбнулась девушка, пытаясь все свести к шутке, - что вот Гэндальфу я ничем-ничем не обязана.
- К сожалению, мага ты в этом никогда не убедишь, - поддержал ее Элрохир, тоже улыбкой показывая, что в его словах больше шутки, - он-то всегда считает всех перед ним в долгу – потому что действует всегда ради Средиземья. Всех других в мире он никогда не спрашивает.
- Тебе пора отдыхать, - напомнил Торин. – Завтра мы встанем рано… и, когда будет возможность, тебе стоит вернуться к тренировкам. Если понадобится, я сам или Двалин это возьмем на себя.
- А… о… да, спокойной ночи! – выдавила Аврора.
И поспешила последовать его совету. Он сам или Двалин предлагают ее тренировать?! Да она так не доживет до Лихолесья просто от усталости!
Разумом, конечно, девушка понимала, что это необходимо, даже ее небольшое умение метать ножи – спасибо Фили! – помогло ей выжить, но его вряд ли будет достаточно в том, что предстоит в будущем, она не может постоянно находиться за спинами своих спутников, так она лишь добьется того, что кто-то из них пострадает раньше времени. Однако Аврора не была и самоубийцей, к чему ей такой тренер, как Двалин? Она рассказы парней о молодости помнила, как их гоняли и дядя, и его друг, а с нее, которую хмурый гном не долюбливает, он вообще три шкуры спустит. То есть он-то, конечно, признал ее пользу после предупреждения об опасности, грозящей Торину и его племянникам, но это же не значит, что он согласится ее терпеть до конца похода! Наоборот, он для того и запоминал все, чтобы больше ее не видеть здесь! И вряд ли пожелает слушать доводы о том, почему ей надо остаться.
Ладно, размышляла путница, завтра она просто сама попросит о тренировках… Сначала, наверное, эльфов – раз они скоро уезжают, надо воспользоваться возможностью и успеть получить от них хотя бы один урок. Ну а после, конечно, она вновь будет просить о помощи Фили и Кили, если же по какой-то причине те будут заняты, есть еще Бофур, готовый всегда помочь, есть дружелюбный Нори…
В любом случае, пути назад у нее нет, теперь и вправду все решено. Может быть, неверно и неразумно, но отступать Аврора не собиралась – и пока до конца сама не могла объяснить, отчего.
Безусловно, она очень желала спасти Торина и парней, однако ведь и желание жить самим в нас заложено, разве не к этому стремятся все? Почему же сейчас она равнодушна к тем страхам, что впереди – она вроде бы боится их, надеется как-то этого избежать, но при этом не желает сбежать туда, где будет в безопасности.
Ну погибнет она, думала Аврора, но, как пел Высоцкий, это «лучше, чем от водки и от простуд». Здесь она чувствовала себя кому-то нужной, у нее были друзья, которым она могла помочь – это куда вернее, чем бессмысленное существование, которое она вела после потери родителей. Но объяснять это ни Торину, ни себе девушка не хотела, да просто и не могла: в этом мире все ее спутники каждый день сражались за свою жизнь, родину и народ, для них образ жизни даже хоббитов – нечто очень непонятное…
И она сама как полурослик, привычная существовать в комфорте и знакомиться с приключениями только по книгам и фильмам (где они и должны оставаться), не могла до конца сформулировать, отчего теперь этот уют, по-прежнему желанный в тяжелом походе, все равно не был так необходим, отчего она начала сравнивать способы смерти и делать выбор не в пользу поздней старости с болезнями, став обузой всей дальней родни, что надеются прибрать ее имущество, а в пользу ранней гибели ради спасения кого-то другого. Они вдруг стали для нее теми близкими, ради кого не жалко и себя.
Еще была улыбка Торина.
Аврора видела, насколько раздражителен и яростен может быть гном – видимо, не зря у Толкина он описан как ворчливый карлик, именно так он реагировал обычно на слова мага, на один лишь вид Бильбо, на попытки других что-то разузнать о его намерениях вернуть Эребор. Как умел Дубощит быть несгибаемым: ни в бою, ни в походе с ним никто не смел спорить, лидер отряда находил решение мгновенно и столь же немедленно их воплощал. Он слушал советы друзей, но не подчинялся никому.
И вот, несмотря на все это, Король-под-Горой был внимателен к Авроре, слушал ее и, кажется, понимал ее проблемы, был с ней заботлив, сдержан, не срывая на нее злость, как поступил бы кто-то другой, возможно.
А еще ласково улыбался.
Эта улыбка, которой Торин встретил девушку после купания, никак не выходила у нее из головы. Он настолько рад был ее лицезреть? Ему приятно было ее видеть? Он… соскучился по ней из-за того, что девушка долго отсутствовала? Он беспокоился за нее и был рад наконец ее появлению?
Ну в одном Аврора была уверена: это не была вежливая улыбка, Дубощит не улыбался просто так. Торин улыбался лишь близким…
И это его спокойное принятие решения девушки идти с отрядом. Он даже казался будто бы довольным таким раскладом, он все время разговора чуть улыбался, когда смотрел на нее – и от одного этого по телу «провидицы» разбегалось тепло. Вдобавок вспоминались объятия: то в Ривенделле, когда гном пытался ее утешить, то на птице.
Что все это значит? Она влюбляется или просто тянется к кому-то, кто готов поддержать и помочь?
И – что тоже немаловажно – значит ли это что-то для Дубощита? Его улыбки и объятия – это признаки чувств или она сама себе все придумывает? Ее тощая фигура без округлостей и широких плеч, отсутствие бороды – все это не может ведь нравиться представителю народа, живущего под горой?
Аврора уснула и проснулась со всеми этими мыслями, было ощущение, что они ни на минуту не покидали ее даже во сне. Но, несмотря на это, девушка чувствовала себя гораздо сильнее, с первыми лучами солнца она поднялась сама, бодро сбегала к реке, где привела себя в порядок, и вернулась в лагерь, немедленно предложив свою помощь с завтраком (даже хотела сама набрать воды в котел, но Бофур ее перехватил – и к лучшему, вряд ли она дотащила бы его обратно).
За завтраком путница столь же бодро уточнила у близнецов, помогут ли они ей, эльфы, конечно, согласились, а братья-гномы, сидевшие рядом, вмешались, отчего пришлось идти на компромисс, то есть договариваться об общей тренировке.
Правда, пока никаких занятий не было, отряд выступил в поход, но шли на этот раз не быстро, Торин разослал разведчиков – и на этот раз в обе стороны: Элрохир и Элладан пошли вперед, чтобы проверить, свободна ли дорога, второе поручение получил мистер Бэггинс, которому нужно было немного вернуться и убедиться, что их никто не преследует, в первую очередь, конечно, гоблины. По этой причине гномы двигались не быстро, давая возможность их догнать хоббиту.
И по этой же причине, когда пару часов спустя они сделали привал, ни о какой тренировке никто не думал: путники перевели дух, отдохнули, дали то же сделать и разведчикам, которые принесли самые приятные новости – пока никакой опасности ни впереди, ни позади не было*, можно было двигаться дальше.
Как скоро будет дом Беорна? Гэндальф, в отличие от книжной истории, не спешил сообщить спутникам, что вскоре их покинет – это тоже значит ли что-то? Он передумал покидать отряд? Или это просто одно из тех незначительных отклонений, которые есть в этом мире, где очутилась Аврора, которые существуют сами по себе, а не которые творит она, но которые все равно ни на что не влияют?
Впрочем, кое-что наконец произошло: волшебник присоединился к Торину и о чем-то с ним заговорил. Судя по тому, что они вскоре вновь остановились, а Дубощит не был при этом слишком хмур и не ругался снова с Гэндальфом, маг опять не сказал об уходе, но рассказал о Беорне. Да и пасека отсюда была видна уже.
- Дальше двинемся по двое, если сам будущий хозяин не позовет всех появиться, - подтвердил эти мысли Король-под-Горой, обращаясь ко всем. – Но Таркун пойдет с господином Бэггинсом и господами принцами, если они не против.
Близнецы только молча синхронно кивнули.
- Возможно, увидев эльфов, к нам отнесутся лучше, - пояснил свое решение Дубощит. – Пока же по двое, кто как желает. Аврора, идешь со мной.
Она тоже лишь согласно кивнула – ну ей без разницы, с кем идти, а рядом с Торином, как она убедилась, было очень спокойно. И даже зная, что Беорн вроде бы не опасен, да и в отряде с ними эльфы, к которым, в отличие от гномов, медведь-оборотень относится неплохо, девушка предпочитала быть рядом с Подгорным королем – мало ли, в конце концов, каков в этом мире хозяин пасеки, отличий тут ведь уже немало?
Путница присела на землю, греясь на теплом летнем солнышке, ожидая, когда ей велят отправляться дальше, даже не обратила внимания на понурый вид Бильбо, который точно опасался идти к непонятному хозяину. Судя по книге, быстро их не позовут: пока Беорн познакомится со всеми, пока заинтересуется хоббитом…
Мысли обратились к своим вещам, девушка обдумывала, насколько она готова идти с гномами – все же она не собиралась выбирать этот путь. Может, она поспешила с этим? Может, есть иной выход, ведь всегда есть волшебник, с которым можно все это обсудить?
- Аврора, идем? – позвал ее Торин.
И «провидица» легко поднялась.